London is the capital of Great Britain – знает каждый школьник, в чью голову учитель любовно вложил базовые знания английского. А что если мы перестанем учить язык Байрона и Шекспира? Тогда невероятно трудно будет, используя латынь, войти в собственный аккаунт в социальной сети. Но теперь мы точно лишим себя «счастья» наблюдать за лингвистической чехардой, в которую играют отечественные переводчики фильмов.

Перевод переводом, а маркетинг – дело тонкое, без адаптации для местного зрителя на экраны выходит далеко не каждый продукт из Голливуда. Но ведь порой хочется задаться вопросом «Зачем они это делают?»

Показателен пример комедии с вечным ребенком Адамом Сэндлером «Папа-досвидос». В оригинале он назывался That’s my boy. Где тут «папа», а тем более «досвидос», увидели лишь маркетологи кинопрокатчика, явно попавшие под несуразное влияние якобы молодежного сленга. Велико желание сказать им: «Давай, до свидания», – и включить безобидные субтитры. «Тед» – бенефис создателя «Гриффинов» Сета МакФарлейна – внезапно превратился в «Третьего лишнего». По смыслу название неплохо подходит, но не дело прокатчиков заниматься сочинительством, вот это явно лишнее. Только, к сожалению, они другого мнения.

А good guy – «Хороший парень» превращается в «Лохматый спецназ».
Over the hedge. «За изгородью» вдруг стал «Лесной братвой».
Hangover. Неблагозвучное «Похмелье» знают у нас как «Мальчишник в Вегасе».
The other guys – «Копы в глубоком запасе» звучит явно круче «Других ребят».
Public Enemies – вместо «Врагов общества» на выходе получаем «Джонни Д» с Джонни Деппом в главных ролях.
The Five-Year Engagement – «Пятилетняя помолвка» изменена на каламбурное «Немножко женаты».

Бывает так, что адаптированное название оказывается даже лучше оригинального. Тут едва ли поспоришь с гениальностью переводчиков.
Sunshine – «Солнечный свет» становится звучным «Пекло», не зря зазывающим на сеанс.
Die hard – «Умри сражаясь» у нас знают как «Крепкий орешек», ставший настоящим культом.
The village – «Таинственный лес» заменяет «Деревню», которая у нас не очень ассоциируется с мистицизмом индийского режиссера Шьямалана.

В авангарде приверженцев правильного перевода стоит Дмитрий Пучков, более известный как Гоблин, который из подполья вышел на авансцену современного дубляжа. Но он лишь знаменовал собой новую волну переводов. У истоков же стояли такие люди, как Леонид Володарский, Алексей Михалев, Андрей Гаврилов, Юрий Сербин и многие другие. Они превратили синхронный перевод в искусство, адаптируя идиомы, играя в слова, порой даже совершенствуя оригинальный текст фильма.

Обожание классики кинематографа на веки вечные связано с тембром до боли знакомых голосов. Пусть они и записаны с помощью пиратского оборудования в сотнях подпольных студий в махровые 90-е, в обход плавающих законов того времени. Но олдфаги до сих пор выкладывают в сеть оцифрованные переводы к тем самым фильмам. Такие озвучки ныне в почете, причем сегодня они называются классикой. Ведь кто эти люди, которые в хриплый микрофон доносили до нас реплики раннего Де Ниро и Джима Керри?
Алексей Михалев окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ и был личным переводчиком Брежнева. Андрей Гаврилов получил диплом МГИМО и работал журналистом международной специализации, перевел не одну церемонию Оскар в прямом эфире. Павел Санаев, промышлявший отличными озвучками американских фильмов теперь и сам снимает кино, пишет повести.

Леонид Володарский с фирменной «прищепкой» на носу знает четыре мировых языка, ведет радиопередачи и пишет рассказы. Сегодня, пожалуй, им можно предъявить претензии к качеству переводов, излишней импровизации. Но тогда для нас они были безликими героями в составе пиратской команды, именно благодаря им мы знакомились с прежде скрытым пластом современной культуры. Даже сейчас, пересматривая вновь переизданный фильм, вспоминаешь реплику человека-оркестра, двадцать лет назад ловко озвучившего непереводимую шутку, которую, как обычно, загубил академичный дубляж. Все-таки ностальгия – сильное чувство!